------->Начало игры

Если бы претор и консул Лициний Красс  не был бы столь индифферентен к суевериям, он бы сказал, что еще накануне звезды сложились так, что вот именно этот день, точнее утро, когда приходит время омовений, призвано либо безнадежно испортить настроение, либо  дать толчок великим событиям. Но неведение– вот благо, что даруется людям в надежде сберечь им нервы и крепкий сон…конечно в том случае, если не вмешиваются астрологи, так любящие вытаскивать на свет один из человеческих пороков –любопытство. Навязчивый запах  лаванды щекотал ноздри, вплетаясь в мысли Красса и мешая сосредоточиться. Влажными от воды пальцами он сжимал лист пергамента и пытался просчитать варианты, по которым его столь спешно вызывали в Сенат. Утренняя процедура омовения, впрочем, как и завтрак,  обычно безукоризненно выполнявшиеся подобно некому  ритуалу, были безнадежно испорчены. Проснувшаяся жажда деятельности просто не оставляла иного выхода, кроме как  облачится в повседневные одежды претора и отправится на Форум. 
Солнечные лучи взошедшего солнца на миг позолотили белую ткань тоги, заставили еще ярче вспыхнуть широкую полосу пурпура, багрянец плаща и  исчезли, когда мужская фигура скрылась в недрах крытых носилок.
Под негромкий дробный топот ступней рабов - носильщиков бежавших легкой рысцой по улицам Рима, Марк Лициний Красс  мысленно представлял себе путь, по которому проезжал.
Он искренне любил свою родину, чьи величие и мощь не уставали его восхищать и вызывали чуть ли не преклонение. Он сам вложил частичку себя, ведь некоторые здания воздвигнуты благодаря его усилиям, его богатству. Слегка отодвинув полог, Красс наблюдал, как перед ним буквально вырастает, давя своей мощью, центр Рима…Форум.
Спустя час претор вновь двигался в носилках по узким улицам, направляясь в Регий, вот только теперь им владели мысли совсем иного рода. Вертикальная морщинка между нахмуренных бровей только подчеркивала напряжение, владевшее сейчас претором. Вопреки обыкновению Сенат не ходил часами вокруг да около, а был на редкость лаконичен, чуть ли не  порога ошеломив его пренеприятнейшим известием и взяв с него слово действовать по возможности аккуратно и без лишней огласки. Губы Красса тронула несколько язвительная усмешка.
Манипула! Ему дали под крылышко  целую манипулу. Для ловли простых граждан многовато, и наоборот, если подтвердятся  худшие опасения Лициния Красса,то…но могло быть и хуже.
Если сенат не желает лишней огласки, то придется полагаться на смекалку, а не на грубую силу и действовать осторожно. Однако Марк не зря занимал должность претора. Зацикливаться на одном варианте было нельзя, следовало просчитать все варианты и помочь ему в этом мог….
Мягкий толчок возвестил, что он уже на месте. Переговоры рабов у ворот отняли немного времени.Вот, он уже во внутреннем дворике, где было заметно прохладней, чем на улице и претор на секунду остановился, позволяя прохладе овеять  его члены.
Здесь все дышало спокойствием и грозным величием, и, ступая по плиткам туфы, что непостижимым образом глушила его шаги, мужчина почувствовал непоколебимую уверенность в собственных силах.
Рабы проводили претора в среднюю комнату и оставили одного.
Чувствуя, что не в состоянии сейчас просидеть и пары минут, Красс, в ожидании прихода великого понтифика приблизился к окну, и, заложив руки за спину, стал вглядываться во внутреннее убранство дворике, невольно вспоминая, что помимо средней, в здании есть еще две комнаты, вход в которые строжайше запрещен всем, кроме самого понтифика и его коллегии.

Отредактировано Licinius Crassus (2012-05-26 21:34:56)

Лукулл, проезжл по улицам Рима, в богатых носилках, из нежного щелка, золотистого цвета, сопровождала Лукулла стража из рабынь абиссинок, из далекой Африканской страны. Сам проконсул попивал разбавленное водой вино, даже в Риме ему было очень жарко, проконсул вообще плохо переносил жару, намного комфортнее ему было в свое время в Галлии. Лукулл обдумывал новость, которую на рассвете ему принесли сенаторы: кто-то украл один из щитов Марса, оскорбив святилище и весь Рим. Причины были понятны Лукуллу, на Рим надвигалась буря, даже две бури. Бунтуют рабы, а на краю мира Митридат снова собрал свои войска, пока он жив, Рим не может дышать спокойно. Сенаторы же считают, что укротить Понтийского царя сможет Помпей, причина их мнения была как на ладони. Слишком многим они были обязаны одному человеку – Лукуллу, они опасались его богатства, и несмотря на вычурную роскошь, непозволительную гражданину Республики, любовь со стороны граждан Рима. Лукулл умело мог преподнести себя. В нем умер актер, пожалуй он один из немногих знал как правильно преподнести себя, сохранив при этом гордость и лоск. Подъехав к святилищу Марса, Лукуллу помогли выйти из богатых носилок, на нем был пурпурный, расшитый золотом плащ, который влачился за ним, все окружение осталось перед храмом, а сам проконсул вошел в святилище. Когда жрецы закрыли за ним двери, он скинул плащ, под которым была тога из грубой овечий шерсти серого цвета, проконсул вошел в храм босым, словно был обыкновенным римлянином. Весь его облик говорил о том, что Лукулл скорбит о случившимся и готов найти того, кто виноват в содеянном. Когда перед Лукуллом в очередной раз отворили двери, то в комнате уже были Красс и понтифик, склонив голову, Лукулл услышав слова Нептуния:
- Неужели Сенат послал лишь одного претора? Я надеялся увидеть как минимум троих. Или сенаторы абсолютно не представляют что случилось?
Лукулл склонил голову и протянул:
- Ваше святейшество, Сенат, как и вы, как и мой друг Красс, как и я глубоко обеспокоены содеянным. И как бы не была сильна наша скорбь,- Лукулл теребил полы своего траурного одеяния,- С нами должен скорбеть весь Рим. Восставшие рабы украли щит и об этом должен знать каждый гражданин свободного Рима.
Последние слова Лукулл произнес с легкой полуулыбкой. Всем кто здесь присутствовал знали о том, что восставшие рабы скорее всего не имели никакого отношения к краже. Но скрывать то, что украдена святыня было опасным. И вместо долгих разговоров, Лукулл предложил тот вариант, чтобы воспользоваться ситуацией, чтобы отвести глаза римлян от проблем и недееспособности Сената в управлении. Красс должен был понять, Лукулл знал его еще со времен Суллы, они оба ходили в фаворитах у диктатора. Конечно между ними возникали некоторые разногласия, но пути их никогда не пересекались и общим между ними было одно – они оба ненавидели выскочку Помпея. И то, что из храма Марса была украдена святыня могло стать причиной, чтобы воспользоваться ситуацией в свою пользу. Оба военачальника были настолько богаты, что могли отлить целых храм из золота, но каждый из них мог получить намного большее, чем проведя успешное расследование, получить похвалу жрецов и сената. Лукулл знал о желании Красса возглавить армию, чтобы подавить восстание Спартака, а Красс знал о желании Лукулла отправиться в Киликию и возглавить операцию против Митридата.
- А пока каждый гражданин станет осуждать рабов осквернивших святилище Марса, мы с Крассом найдем того, кто действительно украл реликвию.
Лукулл склонил голову и тонко улыбнулся.